КАК МЕНЯ ТРЕНИРОВАЛА ПЕТУШКОВА

Мой тренер в "Прадаре" Роман Куман любит высмеивать стереотипы. В частности, некие устойчивые выражения: "Встань на стенку и облегчайся".
Допустим, я понимаю, что имеется в виду: облегченная рысь вдоль стенки манежа.
Но дословно это можно понять по-разному. Особенно, если вдуматься в буквальный смысл.
В учебниках по верховой езде, по мнению Кумана, тоже написано много разной чуши. Что шенкель - это часть ноги от колена до щиколотки.
В то время, как имеется в виду движение ногой, сообщающее лошади импульс.
В свете того, как это преподносится в учебниках, расхожее выражение тренеров "добавь шенкель" означает, что тебе нужно срочно... вырастить у себя еще одну ногу.
- С кем вы тренировались, пока я был в отъезде? - спросил меня Куман, когда мы после двухнедельного перерыва снова встретились в пятницу.
- Меня тренировала Петушкова, - ответила я с невинным видом.
Глаза у Кумана округлились.
Я немного подождала, чтобы он немного пришел в себя.
- Людмила Петушкова. Судья по выездке.
- А-а, - выдохнул Роман, уже не зная, что ему обо всем этом думать.
Реакция на фамилию "Петушкова" предсказуема и неизбежна.
Елена Владимировна Петушкова. Олимпийская чемпионка. Легенда выездки.
В представлении большинства людей Петушкова только одна.
А с Людмилой Петушковой мне, кстати, тренироваться понравилось. Она предложила мне после тренировки сделать гимнастику на лошади. И мне как-то по-новому открылся смысл иппотерапии.
Все это не просто слова. У нее один всадник, поездив два раза учебной рысью, а до этого уверявший, что из-за межпозвоночной грыжи этого делать категорически не может по причине сильных болей в спине... забыл, что такое "болит спина"!
Такого эффекта даже самый изощренный иглорефлексотерапевт никогда не добьется за каких-нибудь два сеанса.
Все-таки люди как-то очень неосмотрительно променяли лошадей на машины.
Вообще-то вот уж никогда не думала, что могу всерьез заинтересоваться иппотерапией. Или, например, начать наблюдать в манеже за людьми, которые приходят сюда принципиально за чем-то иным, чем я.
И занимаются верхом на лошади фитнесом. Я бы сказала, это очень интересная альтернатива банальному спортзалу.
Невероятно, но факт: верховая езда без экстремальной составляющей доступна не везде. Об Австрии, где любителям без малейших сомнений и даже с искоркой интереса в глазах предлагают таких лошадей, как Миро (см. мою запись "Всадники без головы: "Пожалуйста, только не Миро!"), я уже немного рассказывала. Может быть, не успела рассказать о том, как другой девушке на конкурную тренировку австрийцы подсунули лошадь, не прыгавшую... семь лет! И у лошади при виде препятствия началась вполне предсказуемая паническая атака. Заметавшись, она сбросила всадницу так, что та с грохотом врезалась в бортик манежа. И от этого грохота содрогнулись оконные рамы! Как смешно, что мы часто не понимаем, за что нам ценить Россию, и продолжаем глупо и слепо преклоняться перед Западом.
Несколько дней назад я разговаривала по скайпу со своей подругой детства, которая уже много лет живет в Берлине. С лошадьми она тоже никак не может расстаться. Говорят, что лошадь - мистическое животное и далеко от себя она никого не отпускает. Пожалуй, это правда.
Только из клуба, где Юля тренировалась несколько лет, пришлось уйти. Пара, мужчина и женщина, создали его вдвоем. Ушла любовь, ушла и женщина. Однако вскоре после своего ухода она... украла у бывшего любовника всех лошадей. Подчистую! Состоялся суд, а вот отыскать пропавших лошадей, которых дамочка спрятала, видимо, очень надежно, не удалось даже полиции.
И мужчина-тренер, до этого занимавшийся с Юлей просто замечательно, предлагавший очень интересные упражнения на тренировках, резко переменился. Он вынужден был купить невыезженных лошадей. Тренировки превратились в родео, плохо выезженные лошади шарахались, козлили и свечили. На Юлю он начал просто орать: "Перестань трусить, садись в седло!". А после одного из падений, когда врач запретил садиться на лошадь как минимум месяц, она уже больше не пришла...
Но мне, наверное, стоит все-таки дорассказать историю с Миро, которую я оборвала почти как Александр Сергеевич Пушкин с Онегиным и Татьяной - на самом интересном месте. "В минуту, злую для него...". Ее продолжение было абсолютно неожиданным. Миро, начавший с того, что укусил меня за сапог, стоило мне сесть на него верхом в манеже, а до этого доводивший до слез детей из конно-спортивной школы и устраивавший апокалипсис главному тренеру Кристине Кленк, стал моей очень большой любовью.
Умевший так красочно ненавидеть едва ли не всех поголовно, он оказался способным и очень преданно любить. Он прыгал безотказно, только о том, что он бьет задом по всему, что попадает в зону обстрела, не стоило забывать. Я все время слышала какие-то жутковатые истории о том, как Миро в мое отсутствие кому-то в очередной раз врезал, но реагируя на постоянные предупреждения тренера: "Бай Миро ист дас зер геферлих цу кнапп юбехолен", мне удавалось таких историй избегать.
Уже после первой тренировки, интуитивно совсем ничего с ним не боясь, я прижала к себе его голову, и с тех пор он всегда прижимался ко мне своим вспотевшим лбом, доверчиво жалуясь: "Как же я устал...", и мы подолгу стояли вот так, пока я разговаривала с тренером о том, и об этом.  Заставляли ли их в детстве в Австрии бегать кроссы с лошадьми в поводу - в тяжеленных сапогах, по вязкому манежному грунту. И выяснялось, что "два мира - два детства" кем-то выдумано на потребу обывателям. И это издевательство из старой кавалерийской школы было и в Австрии в те годы в большом почете - но современные дети так уже не бегают. К сожалению, или к счастью - не могу судить.
Миро мне предлагали купить. "У вас с ним все так хорошо получается!". Но я не могла себе этого позволить: я была иностранкой, в чужой стране, и моя судьба была открыта всем ветрам, с любыми неожиданностями.
Наступил день, когда выдав мне снаряжение, мне назвали имя другой лошади, а я почувствовала тяжелый толчок прямо в сердце.
Упавшим голосом я растерянно спросила:
- А Миро?
- Миро продан. Его купили два брата-близнеца, которых он тоже полюбил. Причем, обоих сразу. Они долго спорили, как теперь будут его делить, потом пришли к хорошему решению. Один близнец теперь ездит на Миро по четным дням, другой - по нечетным. Но ревнуют друг к другу они его все равно безумно. И каждый пытается изо всех сил доказать, что заботится и любит Миро больше, чем брат! У близнецов такое сплошь и рядом...
Ветреный Миро, оказывается, он любил не только меня... Но я была за него рада. Мне было трудно справиться с желанием пойти и на него взглянуть. Он стоял в тех же конюшнях, но, как частная лошадь, уже в другом деннике. Мне было нелегко справиться с этим желанием - еще раз увидеть его, пусть совсем ненадолго, сквозь решетку, - но я справилась. Я подумала, что уже не имею права подходить к нему.
Главное, что его любят. И у него все хорошо.

  

ПРИКЛЮЧЕНИЯ НАЧИНАЮТСЯ: ПОЛДНЯ В ПОЛИЦИИ И В ЭПИЦЕНТРЕ МИГРАНТСКОЙ РАЗБОРКИ

Еще в первой своей записи я предупреждала, точнее, предчувствовала, что без приключений мое возвращение в конный спорт не обойдется. И, разумеется, долго ждать не пришлось.
Помимо "Прадара" я начала ездить в захудалой конюшне, но на замечательной, очень резвой спортивной кобыле Коханой.

Свирепые псы, сидящие на цепи, конюх-таджик меня не слишком смущали. Очень уж хорош был галоп по пронзенному утренними солнечными лучами хвойному лесу в окрестностях. Правда, иногда во время поездок по лесу попадались очень странные личности, прямо скажем, пугающего вида. Молодой человек с белым, неестественно белым лицом и длинной рыжей бородой, аккуратно разделенной на два клинышка, который внезапно вышел мне навстречу из кустов...
Тропинка обледенела, и нужно было держаться полоски снега, рядом с деревьями. Ветки иногда спускались так низко, что на скорости нужно было успеть пригнуться и почти лечь на шею лошади. Но тренировки в условиях, приближенных к боевым, дают двойной эффект: я испытывала от этой веселой скачки сквозь лесной массив просто невероятное удовольствие.
А закончилось все в полиции...
Расседлав лошадь и отведя ее в леваду, я поняла, что из моей спортивной сумки испарился смартфон. О том, что конюх-таджик нечист на руку и здесь постоянно у кого-то пропадают вещи, я уже слышала. Поэтому кошелек благоразумно прятала в запирающийся на ключ шкафчик.
Но кто же мог подумать, что он дойдет до такой наглости, что потянет телефон?!
Больше в конюшне в это время никого не было. Только конюх со своими родственниками, которые, как оказалось, приехали в Москву на заработки и пока сидели без регистрации. Появившийся вскоре русский парень-спортсмен, который начал помогать мне искать телефон и звонить по моему номеру (я все еще надеялась, что он где-то в сумке, и я просто не могу его найти), подтвердил: вещи в этой конюшне пропадают настолько часто, что это вряд ли можно назвать случайностью. А мой телефон уже не отвечал: он явно был выключен и без сим-карты. Кто-то о нем позаботился...
Конюх-таджик со своими родственниками все отрицал. Громко кричал, что работает здесь уже два года, и ни у кого, кроме меня, почему-то ничего не пропадало. Русский усмехался: "Да уж конечно...". Я говорила о том, что у телефона ручек и ножек нету, самостоятельно выбраться из сумки он не мог, и особенно - себя выключить.
Около двух часов я просила отдать телефон по-хорошему.
Бесполезно.
Разозлившись, и пообещав вернуться с полицией, я встретила в поисках ближайшего отделения двоих ребят, стоявших с пивом под березой.
Где отделение, они не знали. Они и сами приезжие. Откуда? Львов!
Это были украинцы, из моего родного города. Когда-то, особенно с началом перестройки, мы основательно не любили друг друга. Они называли нас "погаными москалями", мы их - "бендеровцами".
И вот прошли годы, только что прогремела война на Украине, "Крымнаш", а мы с бендеровцами идем на таджиков единым фронтом...
Они вернулись вместе со мной в конюшню. Дело дошло до толчков в плечо: "Ну-ка отдай женщине телефон, телефон отдай,  я сказал!".
"Не трогай меня! - огрызнулся не растерявший своей наглости таджик. - Я гражданин России!
Один из львовян, - причем обоих звали Иванами. - усмехнулся:
- Это ты-то гражданин России?
- Я - да, - гордо сказал таджик. - А ты - нет.
- А мы славяне, - заметила я. - Мы один народ,  и это наша земля.
- Точно, - подтвердили "бендеровцы".
- И он тебя не трогал, - сообщила я таджику. Хотя это было не совсем так.
- Как не трогал, его рука только что была вот здесь, у меня на плече!
Таджик ткнул себя пальцем в куртку.
- Тебя обижают? - весело вызверился на него один из Иванов-"бендеровцев". - Кто тебя обижает?
- Меня никто не обижает, - тут же пошел на попятную конюх. Но телефон так и не вернул.
Львовяне посоветовали мне идти в полицию. А сами ушли быстрым шагом, оставив мне свой телефон и пообещав таджику "завтра еще приехать и разобраться".
В полиции дежурный, пропуская меня внутрь, прокомментировал: "Таджики совсем оборзели!".
На стеклянной кабинке внутри бегущая строка информировала: "Мы рады вам помочь".
Поначалу, как оказалось, были не очень рады. В отличие от так называемых "бендеровцев".
"Что я могу для вас сделать? - вяло пробурчал принимавший заявления полицейский. - Я по-таджикски не разговариваю".
- Это необязательно. Тут не нужно даже быть Эркюлем Пуаро. Кто взял телефон - очевидно, больше в конюшне никого не было, и раньше кражи случались.
Заявление у меня все-таки приняли. Проводили к молодым, веселым операм. Один из них, показав мне наручники, рассказал, что вчера арестовал одного паренька за угон автомобиля, и тот у него прямо в кабинете умудрился эти наручники снять.
Я как раз сейчас читаю "Таинственную историю Билли Миллигана", и неподдельно заинтересовалась: "А как он это сделал?". Опер пожал плечами. "Что ж ты у него не спросил?" - хохотнул его товарищ. Опер снова пожал плечами.
Я рассказала в чем суть дела. Мне дали подписать мои показания, изложенные с большим количеством орфографических и синтаксических ошибок. Я попыталась их исправить, мне неудобно было, особенно если учесть, что чуть повыше, после моих имени, фамилии и отчества, прописки и года рождения, было указано "образование - высшее", что-то такое подписывать. Но меня убедили, что это неважно.
Мы съездили с операми на два дела. У одной женщины тоже украли телефон, прямо в детской поликлинике, у гардероба. Когда она отложила свою сумку, чтобы одеться, буквально на несколько минут. Оказалось - все бесполезно. Видеокамеры как бы висят под потолком, но они не работают.
Со мной случай оказался еще более сложным. Таджиков арестовали. Но ключи от конюшни у них взять забыли. С оперативной группой, следователем и экспертом с внушительным чемоданчиком мы постояли в сумерках у ворот конюшни. "Как у нас все тупо", - вздохнули оперативники и сели в машину. Взять у таджиков, сидящих в отделении ключи, никто почему-то не догадался.
И больше в конюшню уже не ездили. Меня еще раз допросил следователь, честно посоветовал купить новый телефон на прощанье. "Но все же настолько очевидно..., - удивленно проронила я. - Да скажите им по-простому. Либо ты прямо сейчас возвращаешь телефон, либо отравим тебя в Таджикистан к маме в товарном вагоне!".
Следователь фыркнул: "С ними работают оперативники... Но это "висяк". Они ни в чем не сознаются.  Потому что иначе это означает признание в краже. Со всеми вытекающими...".
Я пожала плечами. Если уж такие кражи у нас превращаются в "висяк"...
На следующий день я купила новый телефон.

ДЕВУШКА. ЛОШАДИ. САМОЛЕТЫ

Нина Громова на уникальной Диде, трофейной лошади из конюшен Третьего Рейха. Даже летчик номер 1 Cоветского Союза Михаил Громов говорил, что чувствует себя в седле Диды "песчинкой во власти стихии"

После тренировки в "Прадаре" я давно давала себе слово подняться в картинную галерею, но ноги меня не несли.
Сегодня я взяла себя в руки. Так я попала на удивительную выставку "Девушка. Лошади. Самолеты" - портрет Нины Громовой, написанный невесткой Горького. Множество редких фотографий. Уздечка легендарной трофейной лошади из конюшен Третьего Рейха Диды, на которой Нина Громова побежала лучших жокеев послевоенного СССР, и ее рекорды на стипль-чезных трассах до сих пор не побиты!

И, наконец, самое главное: Нина Георгиевна, которая, к слову, была женой великого летчика, героя беспосадочных перелетов Михаила Громова, все еще бодра, жизнелюбива, и совсем недавно, в день открытия этой выставки, она собственной персоной, правда, опираясь на палочку, приезжала в "Прадар".
Больше того: она собирается снова сесть на лошадь. Двадцать лет назад, когда ей было семьдесят, она еще садилась. Причем, очень активно. Настолько активно, что ее попросили справиться с очень сложной литовской кобылой, и как раз с тех пор Нина Георгиевна ходит с палочкой. По причине неудачного падения.
Но она по-прежнему ничего не боится!
Ее бесстрашие выглядело невероятным и в сороковые. Стипль-чез на шесть тысяч метров - это восемнадцать "мертвых" препятствий. Которые отличаются от обычных, конкурных тем, что если лошадь заденет их ногами, это препятствие не шелохнется, но всадник, на огромной скорости падает в этом случае вместе с лошадью.

Нина Громова была первой женщиной, которой вообще в нашей стране разрешили скакать стипль-чезы. Во время тренировки разбился один из всадников, команда требовала замены. Но как и кем? На лошадь, которая осталась жива, никто не хотел садиться. У Нины пытаются отобрать ее Диду под кого-то другого, но она поднимается бетонной стеной: "Не отдам! Вот что хотите! Не отдам - и все!". Скандальное заседание тренерского совета, и у Громовой требуют расписку: "Если со мной произойдет несчастный случай, прошу никого не винить".
Вот так был побит всесоюзный рекорд, который к тому времени "простоял" двенадцать лет, а после победы Нины Громовой на Диде этот рекорд остается непокоренным и по сей день.
Как ни странно - это почему-то совсем малоизвестный факт: летчик Михаил Громов оказался великолепным тренером. Он и тренировал Нину. Именно он готовил ее к этому стипль-чезу.

История одной любви

"Он был летчиком, и непростым летчиком, - вспоминает в написанной ею в свое время книге "Лошади и моя судьба" Нина Георгиевна. - В летном мире его называли "летчиком номер 1". Значит, было за что. И действительно, самые сложные самолеты он испытывал первым, совершал самые дальние перелеты, устанавливая при этом головокружительные рекорды. Это был человек с аналитическим складом ума. Но он отлично знал не только самолеты. Любя лошадь, он был знаком со всеми выдающимися наездниками, жокеями и тренерами на ипподроме. Сам участвовал в рысистых заездах под фамилией Михайлов (фамилия Громов была слишком узнаваема. В те годы он был так же популярен, как космонавты теперь)".
Однажды, услышав, что замечательный во всех отношениях Боржом обладает, тем не менее, очень опасным качеством: стоит ему зацепить препятствие задними копытами, его охватывает паника, и он падает через голову вместе со всадником... Нина Георгиевна тоже вот так "летала" и не раз, по ее собственным словам, "Бог миловал", но другим после таких страшных падений случалось надолго оказаться в больнице.
Громов приехал на тренировку. Внимательно понаблюдал за Боржомом. Спросил: "А его задние ноги подкованы? Нет? Нужно подковать. Тогда он будет чувствовать себя увереннее при отталкивании. И седло сдвиньте на пять сантиметров назад. Чтобы сместился центр тяжести...".
С тех пор Боржом не падал ни разу...
Диду перед тем знаменитым стипль-чезом тоже подковали - особенным образом, специальными подковами, сделанными по чертежу "Летчика номер 1", на авиационном заводе. И после этой ковки ноги Диды при отталкивании перед препятствием больше не проскальзывали назад.
Изучив тактику бега великого чехословацкого легкоатлета Затопека, Громов разработал специальную методику подготовки стипль-чезной лошади.

Его тренерский план к рекордному, как оказалось, стипль-чезу был таким: сначала приотстать, потом приблизиться к лидеру, за 600 метров — поравняться. 

"Три лошади шли голова в голову. На выходе из последнего поворота соперники взялись за хлысты, но Нина Громова лишь причмокнула, и Дида тотчас ушла ото всех. 7 минут 47 и 7 десятых секунды — рекорд побит!

Дида. Эта была такая лошадь, что Михаил Громов говорил - он и сам при весе под девяносто килограмм ощущал себя в ее седле «песчинкой во власти стихии», - из очерка Феликса Чуева в журнале "Смена" - "Арест лошади".
... А на трибунах в это время сидел маршал Буденный. Когда-то он выгнал Нину из манежа со словами: "Чтобы баб у меня здесь не было!". Потом она ждала его под проливным дождем, прячась под козырьком подъезда, и когда подъехала машина маршала, подбежала, чтобы поговорить, а его охрана схватилась за оружие. Буденный отдал охранникам приказ успокоиться, внимательно выслушал девушку, но остался непреклонным в своем решении.
Прошло время, и она обыграла всех его хваленых армейцев, так много говоривших перед этой стипль-чезной скачкой о том, что они "идут на побитие рекорда". Что творилось во время ее награждения с маршалом, узнал ли он промокшую насквозь девчонку, бросившуюся к нему под ливнем, остается только догадываться.

В книге самой Нины Георгиевны, "Лошади и моя судьба", можно найти множество чудесных историй. О Василии Сталине, и о маршале Буденном, о послевоенном Лондоне и его необычных кинотеатрах, о том, что она была еще и актрисой - причем, судя по реакции и обычных зрителей, писавших ей восторженные письма, и опытных режиссеров, просто требовавших, чтобы она немедленно поступала в театральный, а при слове "авиационный институт" почти в отчаянии всплескивавших руками, возможно, ее имя звучало бы так же, как имя Любови Орловой, если бы... Нина Громова не выбрала лошадей.
Из  письма "Группы вооруженцев": "Мы с вами незнакомы, но мы вчера были на просмотре "Истории одной любви" и нам хочется от всего сердца поздравить вас.
Вы играли превосходно. Некоторые из нас видели эту постановку в театре Ленсовета, и находим, что вы сыграли Катю гораздо лучше, искренней, темпераментней.
Вы так сыграли эту роль, что и теперь, когда мы смотрим на вас, нам кажется, что это не вы, что это Катя занимается у нас.
Для нас образ Кати и ваш неразрывны. Приходится удивляться, почему вы пошли в Авиационный институт, а не в ГИТИС. Еще раз поздравляем, ждем с нетерпением вашей новой роли. Нам очень неудобно писать вам, т. к. мы незнакомы с вами. Еще раз извините. Группа вооруженцев".
В те годы лучшие всадники Советского Союза - это были, как правило, люди, бросившие ради лошадей свои основные профессии.
Так что Нина Георгиевна не была исключением. Скорее - правилом.

Боржом, красный свитер и подарок шпаны с Белой дачи

Этих историй в ее книге так много, что я даже теряюсь, какую из них выбрать. Может быть. я поступлю нелогично. И выберу не Сталина, и не Буденного, а Боржома.
Ему тяжело было простить людей после зверства, которое они над ним совершили. Но он все-таки простил. Боржом жил и умер, как настоящий боец - во время прыжка на конкурном поле..
"Вот я и подошла к рассказу об этой интересной лошади.
... Он был косячным жеребцом в вольных степях Предкавказья. А знаете, что это такое - косячный жеребец? Это прежде всего характер, вырабатывающийся условиями жизни. Жизнь у косячного жеребца беспокойная, он главарь, главный защитник и хозяин табуна. Он должен уметь оберегать его от врагов, и прежде всего от волков. Это смелый, гордый представитель мужского конного царства, умеющий постоять и за себя и за доверенных ему кобыл. Вот где Боржом научился драться за себя и за свое достоинство и задними ногами, и, что страшнее, передними.
В кавалерии свои порядки. Время от времени там производился так называемый "ремонт": одни лошади уходили "на покой" (многие талантливые лошади попадали в спорт), других приводили вместо них, т.е. шла своим чередом демобилизация и мобилизация лошадей. И вот, кто-то обратил внимание на прыжковые способности Боржома. Результат - призыв в армию.
Вначале все шло хорошо: он попал в руки опытного офицера, освоил прыжковую технику и пр.
Как всегда бывает, беда сваливается нежданно-негаданно. Шли маневры. Офицеров собрали на совещание. Как принято в таких случаях, лошадей привязали к коновязи. Что и как произошло - неизвестно, но только Боржом отвязался. Оказавшись на свободе, и вспомнив свою вольную жизнь, а лошадей у коновязи посчитав своим табуном, он приступил к охране стоявших на привязи сотоварищей. Боржом стал носиться вокруг них. В это время раздалась команда "По коням!". Командиры бросились к своим лошадям. Но не тут-то было: Боржом хорошо знал свои обязанности. Я не утверждаю, что маневры были сорваны, но то, что это было серьезное ЧП в армии, это факт. Можно только представить, в каком состоянии были офицеры, когда, наконец, поймали Боржома. Вся мужская злость вылилась на бедолагу. Главное же решение (немедленно под нож) было исполнено тоже немедленно. В каких условиях проводилась кастрация, и с каким настроением (ясно, что без всякой жалости) можно только себе представить. Но ту боль, и то, что эту боль причинили мужчины, Боржом не мог забыть много лет. Вот откуда пошла его ненависть к мужчинам, вот почему он сдался на доброту, исходившую от женщин. А как же может быть в жизни иначе?
Позже Боржома использовали под молодыми всадниками на конкурах с небольшими высотами. Закончил жизнь он тоже как боец. Я не была тому свидетелем, уже перейдя в то время в группу выездки и редко присутствовала на тренировках по конкуру. Теперь я жалею, что мало уделяла внимания лошадям, которые в паре со мной делили счастливые мгновения побед, а иногда и горечь поражений. Мне рассказывали, что на какой-то тренировке Боржом прыгнул через небольшое препятствие и упал... Врачи сказали, что не выдержало сердце. Теперь я смотрю на фотографии этого благородного животного (их у меня много) и страдаю из-за своей неблагодарности".
Во время войны Нина Громова рыла окопы под Брянском, в перерывах своей уникальной карьеры, - а она была чемпионкой и призером чемпионатов СССР и по выездке, и по конкуру, и по троеборью, это абсолютно небывалый случай! - тренировала шпану с Белой дачи. Поначалу эти мальчишки, как и маршал Буденный, были возмущены тем, что их будет тренировать женщина. Но, узнав о ее победах, а потом и познакомившись поближе во время тренировок, когда Нина Громова не только учила их правильной посадке, работе поводом и шенкелем, но и очень интересно рассказывала, пока они шагали, историю конного спорта... Мальчишки полюбили ее настолько преданно, что как-то раз опоздали на тренировку, прекрасно зная - у Громовой это считалось недопустимым. Просто в тот день...
Им пришлось пробежать по всем магазинам Москвы. В поисках подарка. Им очень хотелось подарить своему обожаемому тренеру кое-что особенное. Только везде, как назло, продавались статуэтки с лошадьми и мужскими фигурками рядом с ними. И только в одном магазине им наконец попалась фарфоровая лошадь с женщиной. Этот неожиданный подарок Нина Георгиевна сохранила на всю жизнь. Теперь это такой же ценный экспонат ее похожей на музей квартиры, как и рояль, на котором Михаил Громов любил играть "Вокализ", уздечка Диды, красный, победный свитер...

Посол Советского Союза 

Только, самое, может быть, важное ее достижение до сих пор остается в тени. Когда лейтенант Советской армии сумела убедить немецкого генерала и шведского полковника, и они уступили ей - в том, в чем им уступать было совершенно невыгодно. Особенно немецкому генералу. Незадолго до домашней для ФРГ Олимпиады в Мюнхене:
"Четыре года работы в международном комитете FEI по выездке были не только интересными по существу, но и познавательными по содержанию. Мы втроем ( я смеялась дома - полковник шведской армии, генерал немецкой, наверняка воевавший на фронтах Второй мировой войны и я, лейтенант Советской армии - хорошая компания, не правда ли?) "разгребали завалы" существовавших правил по выездке.
.. Какой элемент заслуживает удвоения оценки? Приближалась Олимпиада 1972 года. Мы обсуждали новую езду для Большого приза. Дошла очередь до прибавленного шага. В предыдущей езде в графе "прибавленный шаг" стоял коэффициент "2". Произошло следующее. Я знала, что у наших лошадей (Ихор, Тариф) нет хорошего прибавленного шага и понимала, что всадники на одном этом элементе могут потерять так много, что это может отразиться на их общем командном результате. Поэтому я приложила все силы для доказательства ненужности этого коэффициента. Долгим был этот разговор. Я стояла на своем. В конце концов "мои мужчины" (Ниблеус, Нимак) уступили мне, и это было единственный раз - прибавленный шаг оценивался без коэффициента. В конце совещания я, измученная поиском новых и новых аргументов против этой "двойки", вздохнула и сказала: "Спасибо, джентльмены!". Так что, когда наша сборная в Мюнхене стала "золотой", я видела в этом частицу своего дипломатического труда".

Иван Калита на Тарифе, Елена Петушкова на Пепле, Иван Кизимов на Ихоре - герои Олимпийских игр в Мюнхене. Их великой победе больше не дано было повториться

Частицу?! Этой победой сборной СССР в составе "Елена Петушкова, Иван Кизимов, Иван Калита" над всесильными немцами, законодателями мод в мировой выездке и вершителями ее судеб, на их домашней Олимпиаде в Мюнхене мы будем гордиться и столетия спустя. Больше ей не дано было повториться.
И кто знает, была бы эта победа возможной, если бы лейтенант Советской армии Нина Громова в дополнение ко всем своим талантам, не обладала бы еще и даром убеждать.
В том числе и немецких генералов. Естественно, тоже желавших своей команде только победы.

Нина Громова в "Pradar" на открытии выставки "Девушка. Лошади. Самолеты"

КОШКА И ВЗОРВАННЫЙ ПЕС

Кошки не похожи на людей? Они гораздо лучше. Я имею в виду сейчас вполне определенную кошку, вернее - Кошку. Тракененскую кобылу Кохану. В переводе с украинского это "Любимая", но хозяева чаще всего зовут ее Кошкой.

Она живет в деревне, и в то же время в Москве. Я не буду называть точный адрес, поскольку о многом еще не успела спросить - кто знает, может быть, эта конюшня в практически дачном месте рядом с новостройками одного из самых известных районов Москвы существует незаконно.
Подойдя к глухому забору и постучав в калитку, трудно догадаться, что это именно конюшня.
А там, за забором, притаилась разноцветная, ненаписанная дядей Гиляем глава "Москвы и москвичей".
В одной из будок живет бойцовый черный пес, прыгающий на задних лапах с судорожными рывками и захлебывающийся бешеным лаем.
Из второй выползает полу-парализованная овчарка и ползет по дорожке, толкаясь передними лапами и подволакивая задние. Это боевой пес, служивший в ОМОН и пострадавший во время взрыва. Как его отблагодарили за самоотверженность? Решили усыпить. Владелица здешней конюшни подобрала и приютила. И у него есть будка, крыша над головой. Его кормят. Конюх-узбек...
Кобыла Кошка живет в этой конюшне в самом дальнем деннике. Говорят, быть хозяином частной лошади, особенно в Москве, с ее ценами на постой, равнозначными аренде квартиры, очень хлопотное дело. Хозяйка Кошки подтверждает, что это правда. Кошку она купила в трехлетнем возрасте, и с тех пор не может позволить себе просто съездить в отпуск. Иногда Кошку летом увозят на дачу. Там для нее построили небольшой "домик". Ездить на дачу с собственной лошадью?! Купаться вместе в реке, скакать по лесам и полям?! Мне теперь тоже так хочется!
Но... В то же время огромная ответственность. Стоит не прийти в конюшню хотя бы два дня, и конюх уже забывает подвесить в деннике Кошки сено.
А в кризис, потеряв работу, содержать Кошку становится нелегко.

Кошка, о которой всю ее десятилетнюю жизнь заботились и любили - и сама почти человек. Сначала она немного отстраняется от тебя и прижимает уши: "Я тебя не знаю, я не уверена, смогу ли я тебе доверять". При этом, продолжая все так же деликатно отстранятся, она охотно берет с руки сахар.
На тренировке, на большой поляне в лесу, Кошка начинает с того, что идет довольно вкрадчивой рысью, предложения ускориться игнорирует. Так она присматривается к незнакомому всаднику, проверяет тебя: "На рыси держишься? Не падаешь? А на галопе? Все хорошо? Значит, можно и пошалить!".
До шалостей во время первой тренировки у нас не дошло. Кошка меня еще недостаточно проверила. Даже мое желание в какой-то момент уехать подальше по тропинке в лес было встречено явно выраженным ее нежеланием: "Пока не стоит... Кто тебя разберет". Кошка мягко и решительно развернулась на месте и вернула меня на поляну. Я, конечно, могла настоять. Но зачем? Она так умна и все делает настолько понятно и сознательно, что с ней совсем не хочется спорить. Ведь она же права в своей осторожности!
А как она понимает человеческую речь? После уже вполне резвого галопа ей захотелось еще. Но стоило мне просто сказать: "Шагом", и Кошка тут же любезно перешла на шаг.
А как мы прощались...
Переодевшись, перед уходом я заглянула к ней в денник:
- Ну, пока! Мы ведь еще увидимся, да?
Кошка весело закивала.
А когда мы выехали в лес в следующий раз, решив, что она меня уже достаточно проверила, Кошка очень артистично начала пугаться птиц. Ну как будто ей очень страшно. При этом уже через несколько минут других ворон она могла совсем не заметить. Начала очень живо прибавлять на галопе. Рысью полетела, как призовой рысак.
... Иногда, как нетрудно догадаться, навстречу попадаются люди.
Мамы, гуляющие с колясками, резко останавливаются и разворачивают детишек так, чтобы лошадь им была видна как можно лучше. Для них это превращается в театральное представления.
Конная милиция вежливо, но строго, просит "быть поаккуратнее и смотреть, куда едете".
Собачники с бойцовыми псами вкрадчиво спрашивают, не исходит ли от тебя какая-нибудь опасность. Моя реплика на ходу: "Мы не опасны, просто большие", вызывает широкую улыбку и серию понимающих кивков.
Дедушка с лицом, утонувшим в лохматую меховую шапку, интересуется: "Стой, амазонка! Какой у лошади ход?". Дедушка имел в виду аллюр. "Рысь!". Дедушка доволен полученной информацией: "Ага, ага!".
Генетическая память? Наверное, да. На лыжах, на коньках, или на велосипеде я не вызываю такой реакции. Несколько столетий назад все мы были всадниками...
И кто-то внутри нас продолжает помнить об этом.
В этом году я как-то по-особенному жду весны. Мне сказали, Кошка обожает прыгать через поваленные деревья. Пока скользко, об этом не стоит думать. И мне еще нужно как следует потренироваться. Но весной...

2-Я СЕРИЯ. "ВСАДНИКИ БЕЗ ГОЛОВЫ": "ПОЖАЛУЙСТА, ТОЛЬКО НЕ МИРО!"

2-я серия. «Всадники без головы»: «Пожалуйста, только не Миро!».

Один мой знакомый, войдя в здание «Прадара», - а здание этого клуба, располагающегося на ипподроме весьма необычное, я впервые встречаю конно-спортивный манеж с… картинной галереей наверху, - сказал: «Сочетание такой роскоши с запахами конюшни – это, конечно, что-то с чем-то».

Для меня эти запахи всегда были чем-то неизмеримо большим, чем «Armani», «Dior», или «Dolce Gabana».

Как артисты цирка всю жизнь помнят запах циркового манежа, меня они буквально сводят с ума. Сколько воспоминаний. Не знаю, удастся ли мне сегодня их избежать.

Мой новый тренер Роман Куман ко второй тренировке велел заполнить специально отпечатанный им и оформленный «бортовой журнал». Во всеоружии своих новаторских методов и стратегий, он считает: мы непременно должны сочетать тренировки… с постановкой целей по системе «Smart». Цели должны быть конкретными, достижимыми, измеримыми и так далее.

То, что я написала в "бортовом журнале", ему категорически не понравилось. «Исправлю свою посадку. Носки недостаточно развернуты внутрь. Научусь лучше управлять лошадью: за годы без тренировок «чувство лошади» у меня явно потеряно». Роман Куман был раздосадован и огорчен. Это, с его точки зрения, совсем не «измеримые» и не «конкретные цели».

А я подумала о том, что ему и его методам гораздо больше подошел бы мужчина с аналитическим складом ума, чем я, пишущая стихи с семи лет, и все еще временами продолжающая разглядывать мир и людей сквозь романтическую дымку. Измеримые цели? Конкретные? Кажется, это не ко мне. А впрочем - кто знает...

Выехав в манеж, мы стряхнули легкое взаимное разочарование и почти помирились. Куман превратился в «просто тренера» и, хотя прыгать нам здесь пока запрещают, мы все-таки нашли лазейку, и попрыгали через лежащие на манежном грунте жерди. Это, конечно, никакие не препятствия, но все-таки легкая имитация конкурного маршрута. "Здравствуй, молодость!".

В том, что я снова хочу прыгать, нет ничего удивительного. Я, кажется, все еще остаюсь «всадником без головы», но, слава Богу, не по Майн Риду, скорее в экзистенциальном смысле. Я с трудом вспоминаю, сколько мне лет, равно как и о трех операциях на левом колене.

В «Прадаре» девушки на ресепшен (никогда не стоит недооценивать девушек, работающих на ресепшен!) быстро уяснили, что им придется думать за меня. В целях моей безопасности, о которой мне часто недосуг подумать, они «выписывают» мне таких лошадок, которых, не вспотев, с места не сдвинешь.

В отглаженном темном костюме, - и отнюдь не для верховой езды, - в обычных ботинках, Роман Куман самоотверженно садится в седло, и после совсем незаметного глазу шенкеля экс-чемпиона СССР и участника Большого Пардубицкого стипль-чеза, эти лошадки, которые еще минуту назад мне казались чем-то из разряда «мертвые не потеют», превращаются в «эскадрон гусар летучих».

Для меня это вообще-то большое откровение: в России о твоей безопасности беспокоятся больше…чем в Австрии. Причем, это делают девушки на «ресепшен»! Австрийцы, - сейчас я развенчаю миф о разнице в менталитете, - у которых я тренировалась пять лет назад, в этом вопросе совершенно безбашенны. Все, что вы до сих пор слышали и читали о трезвомыслящих европейцах, перечеркните густым красным маркером. Русским они дадут сто очков гандикапа.

Одной из первых картинок, увиденных мною в том замечательном и бесконечно милом моему сердцу, как и все, что связано с лошадьми, конно-спортивном комплексе под Иннсбруком, где после тренировки, в бриджах и сапогах так хорошо было выпить кофе с видом на Альпы… 

Это были дети. Выстроившиеся перед тренером в ряд. Они не плакали, нет, они рыдали взахлеб, повторяя, как заклинание: «Пожалуйста, только не Миро, не давайте нам Миро, кто угодно, только не Миро…».

Что такое Миро, точнее, кто такой Миро я уже успела понять. Когда у меня перед глазами в манеже просвистели два копыта, аки шальной снаряд. Миро отбивал задом, как часы, по каждому, кто попадал в «зону обстрела». Он делал это на автомате, и неважно, чем он был в эту минуту занят. Работал на галопе, или изобретал новые стервозные способы увиливания от прыжка через препятствие… Шарахнуть задом по зазевавшимся он успевал всегда.

И если бы только это. Накануне Миро устроил «апокалипсис сегодня» главному тренеру Кристине Кленк. В манеже стоял жесточайший смог: все было в дыму и в пыли, все препятствия разрушены и повалены. У Кленк в арсенале были и хлыст, и шпоры. Но «в бою не сдается гордый варяг»: от Миро она не добилась ни одного прыжка…

Австрийцы дали мне несколько недель осмотреться… и однажды утром от своего тренера по конкуру Аманды Хартунг я услышала зловещее: «Сегодня вы седлаете Миро…».

При этом она даже не попыталась скрыть своей садистской улыбочки.

Приняв из ее рук снаряжение, и мысленно приказав себе: "Не размазывай сопли!", я вошла в денник к Миро. Не буду строить из себя героиню. По спине побежал легкий холодок. 
Этот отпетый гангстер тут же зажал уши и лязгнул зубами. "Не размазывай сопли!": как можно увереннее, я хлопнула его по плечу: "Ну-ка прими!". Миро, несмотря на то, что команда прозвучала по-русски, проявил себя полиглотом и относительно послушно встал у стены. Пока я чистила его и седлала, он не предпринял ни одного злокозненного маневра, но я видела, что за мной внимательно наблюдает косящий в мою сторону недобрый глаз.
В манеже, стоило мне сесть на него верхом, он сделал... что-то просто поразительное. Все-таки, пусть с существенными перерывами, я езжу с девяти лет, но с таким коварством я еще не встречалась. Обернувшись... Миро укусил меня за сапог. Чтобы лошадь кусала сидящего на ней всадника - до такого мог додуматься только Миро.
Я обомлела от восхищения. И... вопреки любой педагогике, не удержавшись, потрепала его по шее:
- Да ты классный парень! Теперь я верю, что мы подружимся!

Конец 2-й серии. Титры. Продолжение по-прежнему следует.    

ИНОГДА ОНИ ВОЗВРАЩАЮТСЯ

Иногда они возвращаются. Не прошло и пяти лет после моего последнего возвращения в конный спорт, которое случилось в Австрии, - и я обязательно расскажу в свое время, как австрийцы учили меня управлять лошадью взглядом, как весело, а главное, разнообразно они умеют издеваться над всадниками, обо всем их закулисном экстремизме, о котором вы даже не подозреваете - как я зачем-то (кто бы сомневался?) снова сделала это.

Я вернулась. Нет, это не мазохизм. Наверное, просто любовь. Теперь каждую неделю я езжу верхом в клубе "Pradar" на московском ипподроме, и мне достался тренер, владеющий методиками ... НЛП.

Уже сумевший доказать мне во время первой же тренировки, что законы верховой езды, большого бизнеса, а также всей нашей жизни приблизительно одни и те же. Их не слишком много, и запомнить, уяснить, осознать и начать действовать, взяв на вооружение, довольно легко.

Кажется, он собирается учить меня не только ездить, но и жить.

У тренера знаменитая голландская футбольная фамилия. Куман. Чемпион СССР по троеборью. Он успел выступить на Большом Пардубицком стипль-чезе (на случай, если кто-то не очень представляет, что это такое, объясню коротко и внятно: это очень страшно). Cм. видеоролик!

Velká pardubická- trailer

Потом он руководил сразу пятнадцатью отделами в крупном агентстве недвижимости, и у него в подчинении находилось шестьсот человек. Глубоко изучал психологию, юриспруденцию и даже... эзотерику. Трансакционный анализ, гештальт-подход, управление по целям (МВО – Management by Objectives) и метод обучения по циклу Колба!

Вот такой у меня теперь тренер. Роман Куман. И это только поверхностное описание.

Тренеров за свою жизнь я повидала разных. Мой первый тренер был равнодушным алкоголиком. При этом довольно красивым внешне. Только его равнодушие портило все. В эффектной летной кожанке, в офицерских галифе, он стоял на протяжении всей тренировки молча, заложив одну ногу в начищенном до блеска сапоге за другую, а рукой опираясь о стену. Однажды мы его сфотографировали со спины в такой позе. И только иногда он нарушал свое величественное молчание: "Перемена направления через се-ере-дину! Вольт налево, ма-арш!". После нескольких лет перемен направлений и вольтов, меня уже довольно сильно тошнило от однообразия. Хотелось свежего ветра в лицо. И этот свежий ветер мы ловили везде. Вплоть до того, что занимались в окрестных деревнях конокрадством. 

А на тренировках спасали мальчики. Стоило моему равнодушному тренеру покинуть ненадолго манеж, мы быстро выставляли караулы, и Коля Исаев командовал: "Заходим на тройную систему!". Вот это дело...

За этим "делом" нас однажды застукали. Отчислены были все. 

Прошло десять лет, и я вернулась. Всего возвращений у меня было три. Москва. Австрия. И теперь - снова Москва.

Первое возвращение было занятным. Вообще-то они все занятные. Каждое на свой лад. 

Когда я вернулась в первый раз, девушка-тренер в "Битце", кажется, Оксана, впрочем, я точно не помню, уже после третьей тренировки спросила: "У нас в воскресенье соревнования по конкуру. Вы не хотите выступить?". От удивления я потеряла дар речи. Я? Выступить? После десятилетнего перерыва, нехитрого конкурного багажа от Коли Исаева и трех тренировок?!

Немного помолчав, я весело засмеялась: "Ну, если вы считаете, что вам за меня не будет стыдно, то я, конечно, могу выступить...".

Мне достался последний стартовый номер. Сказать оказалось неизмеримо легче, чем сделать. В волнении я полдня проходила по конюшням. Нервно, но настойчиво попросила заменить лошадь. Интуитивно почувствовав: "Не мое". Меня пытались отговорить: "Зачем вам этот серый? Он сегодня уже опозорился под одним всадником. Ни одного препятствия не прыгнул. Его дисквалифицировали". Я настаивала на своем. Мне нужен этот серый. 

Я не ошиблась в сером. Серый проявил себя блистательно. Я не учла другого. Я не знала, как приветствовать судей! И поэтому, выехав в манеж, я просто помахала им по-американски. Дескать, привет, ребята!

"Трибуны тихо начали смеяться..."? Да они чуть не лопнули. Вместе с судьями в будке. Даже через стекло я видела: судьи так хохотали, что кто-то даже исчез, резко откинувшись назад вместе со стулом. А потом появился, поправляя упавшее креслице и продолжая трястись от беззвучного (для меня, сквозь стекло) смеха.

Манеж оживился. Всадники и их ближайшие родственники (а кто еще приходит на любительские конкурные турниры?) до этой минуты скучавшие, встрепенулись. Я понимаю. Многообещающее начало. После такого пролога трудно было предположить, что я вообще доеду до финиша. Но я прыгнула первое препятствие, второе, систему... За меня начали болеть, как за Марадону. «Не плачь по мне, Аргентина!». 

И какой же пронесся по трибунам вздох разочарования, когда, опять же не зная элементарных правил, я сделала вольт на маршруте, он был совершенно необязательным, но это три штрафных очка. Я заняла пятое место. Если бы не вольт - нет, это явно анекдот какой-то...но я была бы в призерах!

Начало было многообещающим во всех смыслах. Я не живу без приключений. И я не ищу их. Они всегда находили меня сами. 

Вот я теперь и думаю: "Что-то меня ждет в "Прадаре"? Что же со мной ждет "Прадар"?

На этом ставлю многоточие. И не прощаюсь.