2-Я СЕРИЯ. "ВСАДНИКИ БЕЗ ГОЛОВЫ": "ПОЖАЛУЙСТА, ТОЛЬКО НЕ МИРО!"

2-я серия. «Всадники без головы»: «Пожалуйста, только не Миро!».

Один мой знакомый, войдя в здание «Прадара», - а здание этого клуба, располагающегося на ипподроме весьма необычное, я впервые встречаю конно-спортивный манеж с… картинной галереей наверху, - сказал: «Сочетание такой роскоши с запахами конюшни – это, конечно, что-то с чем-то».

Для меня эти запахи всегда были чем-то неизмеримо большим, чем «Armani», «Dior», или «Dolce Gabana».

Как артисты цирка всю жизнь помнят запах циркового манежа, меня они буквально сводят с ума. Сколько воспоминаний. Не знаю, удастся ли мне сегодня их избежать.

Мой новый тренер Роман Куман ко второй тренировке велел заполнить специально отпечатанный им и оформленный «бортовой журнал». Во всеоружии своих новаторских методов и стратегий, он считает: мы непременно должны сочетать тренировки… с постановкой целей по системе «Smart». Цели должны быть конкретными, достижимыми, измеримыми и так далее.

То, что я написала в "бортовом журнале", ему категорически не понравилось. «Исправлю свою посадку. Носки недостаточно развернуты внутрь. Научусь лучше управлять лошадью: за годы без тренировок «чувство лошади» у меня явно потеряно». Роман Куман был раздосадован и огорчен. Это, с его точки зрения, совсем не «измеримые» и не «конкретные цели».

А я подумала о том, что ему и его методам гораздо больше подошел бы мужчина с аналитическим складом ума, чем я, пишущая стихи с семи лет, и все еще временами продолжающая разглядывать мир и людей сквозь романтическую дымку. Измеримые цели? Конкретные? Кажется, это не ко мне. А впрочем - кто знает...

Выехав в манеж, мы стряхнули легкое взаимное разочарование и почти помирились. Куман превратился в «просто тренера» и, хотя прыгать нам здесь пока запрещают, мы все-таки нашли лазейку, и попрыгали через лежащие на манежном грунте жерди. Это, конечно, никакие не препятствия, но все-таки легкая имитация конкурного маршрута. "Здравствуй, молодость!".

В том, что я снова хочу прыгать, нет ничего удивительного. Я, кажется, все еще остаюсь «всадником без головы», но, слава Богу, не по Майн Риду, скорее в экзистенциальном смысле. Я с трудом вспоминаю, сколько мне лет, равно как и о трех операциях на левом колене.

В «Прадаре» девушки на ресепшен (никогда не стоит недооценивать девушек, работающих на ресепшен!) быстро уяснили, что им придется думать за меня. В целях моей безопасности, о которой мне часто недосуг подумать, они «выписывают» мне таких лошадок, которых, не вспотев, с места не сдвинешь.

В отглаженном темном костюме, - и отнюдь не для верховой езды, - в обычных ботинках, Роман Куман самоотверженно садится в седло, и после совсем незаметного глазу шенкеля экс-чемпиона СССР и участника Большого Пардубицкого стипль-чеза, эти лошадки, которые еще минуту назад мне казались чем-то из разряда «мертвые не потеют», превращаются в «эскадрон гусар летучих».

Для меня это вообще-то большое откровение: в России о твоей безопасности беспокоятся больше…чем в Австрии. Причем, это делают девушки на «ресепшен»! Австрийцы, - сейчас я развенчаю миф о разнице в менталитете, - у которых я тренировалась пять лет назад, в этом вопросе совершенно безбашенны. Все, что вы до сих пор слышали и читали о трезвомыслящих европейцах, перечеркните густым красным маркером. Русским они дадут сто очков гандикапа.

Одной из первых картинок, увиденных мною в том замечательном и бесконечно милом моему сердцу, как и все, что связано с лошадьми, конно-спортивном комплексе под Иннсбруком, где после тренировки, в бриджах и сапогах так хорошо было выпить кофе с видом на Альпы… 

Это были дети. Выстроившиеся перед тренером в ряд. Они не плакали, нет, они рыдали взахлеб, повторяя, как заклинание: «Пожалуйста, только не Миро, не давайте нам Миро, кто угодно, только не Миро…».

Что такое Миро, точнее, кто такой Миро я уже успела понять. Когда у меня перед глазами в манеже просвистели два копыта, аки шальной снаряд. Миро отбивал задом, как часы, по каждому, кто попадал в «зону обстрела». Он делал это на автомате, и неважно, чем он был в эту минуту занят. Работал на галопе, или изобретал новые стервозные способы увиливания от прыжка через препятствие… Шарахнуть задом по зазевавшимся он успевал всегда.

И если бы только это. Накануне Миро устроил «апокалипсис сегодня» главному тренеру Кристине Кленк. В манеже стоял жесточайший смог: все было в дыму и в пыли, все препятствия разрушены и повалены. У Кленк в арсенале были и хлыст, и шпоры. Но «в бою не сдается гордый варяг»: от Миро она не добилась ни одного прыжка…

Австрийцы дали мне несколько недель осмотреться… и однажды утром от своего тренера по конкуру Аманды Хартунг я услышала зловещее: «Сегодня вы седлаете Миро…».

При этом она даже не попыталась скрыть своей садистской улыбочки.

Приняв из ее рук снаряжение, и мысленно приказав себе: "Не размазывай сопли!", я вошла в денник к Миро. Не буду строить из себя героиню. По спине побежал легкий холодок. 
Этот отпетый гангстер тут же зажал уши и лязгнул зубами. "Не размазывай сопли!": как можно увереннее, я хлопнула его по плечу: "Ну-ка прими!". Миро, несмотря на то, что команда прозвучала по-русски, проявил себя полиглотом и относительно послушно встал у стены. Пока я чистила его и седлала, он не предпринял ни одного злокозненного маневра, но я видела, что за мной внимательно наблюдает косящий в мою сторону недобрый глаз.
В манеже, стоило мне сесть на него верхом, он сделал... что-то просто поразительное. Все-таки, пусть с существенными перерывами, я езжу с девяти лет, но с таким коварством я еще не встречалась. Обернувшись... Миро укусил меня за сапог. Чтобы лошадь кусала сидящего на ней всадника - до такого мог додуматься только Миро.
Я обомлела от восхищения. И... вопреки любой педагогике, не удержавшись, потрепала его по шее:
- Да ты классный парень! Теперь я верю, что мы подружимся!

Конец 2-й серии. Титры. Продолжение по-прежнему следует.    

ИНОГДА ОНИ ВОЗВРАЩАЮТСЯ

Иногда они возвращаются. Не прошло и пяти лет после моего последнего возвращения в конный спорт, которое случилось в Австрии, - и я обязательно расскажу в свое время, как австрийцы учили меня управлять лошадью взглядом, как весело, а главное, разнообразно они умеют издеваться над всадниками, обо всем их закулисном экстремизме, о котором вы даже не подозреваете - как я зачем-то (кто бы сомневался?) снова сделала это.

Я вернулась. Нет, это не мазохизм. Наверное, просто любовь. Теперь каждую неделю я езжу верхом в клубе "Pradar" на московском ипподроме, и мне достался тренер, владеющий методиками ... НЛП.

Уже сумевший доказать мне во время первой же тренировки, что законы верховой езды, большого бизнеса, а также всей нашей жизни приблизительно одни и те же. Их не слишком много, и запомнить, уяснить, осознать и начать действовать, взяв на вооружение, довольно легко.

Кажется, он собирается учить меня не только ездить, но и жить.

У тренера знаменитая голландская футбольная фамилия. Куман. Чемпион СССР по троеборью. Он успел выступить на Большом Пардубицком стипль-чезе (на случай, если кто-то не очень представляет, что это такое, объясню коротко и внятно: это очень страшно). Cм. видеоролик!

Velká pardubická- trailer

Потом он руководил сразу пятнадцатью отделами в крупном агентстве недвижимости, и у него в подчинении находилось шестьсот человек. Глубоко изучал психологию, юриспруденцию и даже... эзотерику. Трансакционный анализ, гештальт-подход, управление по целям (МВО – Management by Objectives) и метод обучения по циклу Колба!

Вот такой у меня теперь тренер. Роман Куман. И это только поверхностное описание.

Тренеров за свою жизнь я повидала разных. Мой первый тренер был равнодушным алкоголиком. При этом довольно красивым внешне. Только его равнодушие портило все. В эффектной летной кожанке, в офицерских галифе, он стоял на протяжении всей тренировки молча, заложив одну ногу в начищенном до блеска сапоге за другую, а рукой опираясь о стену. Однажды мы его сфотографировали со спины в такой позе. И только иногда он нарушал свое величественное молчание: "Перемена направления через се-ере-дину! Вольт налево, ма-арш!". После нескольких лет перемен направлений и вольтов, меня уже довольно сильно тошнило от однообразия. Хотелось свежего ветра в лицо. И этот свежий ветер мы ловили везде. Вплоть до того, что занимались в окрестных деревнях конокрадством. 

А на тренировках спасали мальчики. Стоило моему равнодушному тренеру покинуть ненадолго манеж, мы быстро выставляли караулы, и Коля Исаев командовал: "Заходим на тройную систему!". Вот это дело...

За этим "делом" нас однажды застукали. Отчислены были все. 

Прошло десять лет, и я вернулась. Всего возвращений у меня было три. Москва. Австрия. И теперь - снова Москва.

Первое возвращение было занятным. Вообще-то они все занятные. Каждое на свой лад. 

Когда я вернулась в первый раз, девушка-тренер в "Битце", кажется, Оксана, впрочем, я точно не помню, уже после третьей тренировки спросила: "У нас в воскресенье соревнования по конкуру. Вы не хотите выступить?". От удивления я потеряла дар речи. Я? Выступить? После десятилетнего перерыва, нехитрого конкурного багажа от Коли Исаева и трех тренировок?!

Немного помолчав, я весело засмеялась: "Ну, если вы считаете, что вам за меня не будет стыдно, то я, конечно, могу выступить...".

Мне достался последний стартовый номер. Сказать оказалось неизмеримо легче, чем сделать. В волнении я полдня проходила по конюшням. Нервно, но настойчиво попросила заменить лошадь. Интуитивно почувствовав: "Не мое". Меня пытались отговорить: "Зачем вам этот серый? Он сегодня уже опозорился под одним всадником. Ни одного препятствия не прыгнул. Его дисквалифицировали". Я настаивала на своем. Мне нужен этот серый. 

Я не ошиблась в сером. Серый проявил себя блистательно. Я не учла другого. Я не знала, как приветствовать судей! И поэтому, выехав в манеж, я просто помахала им по-американски. Дескать, привет, ребята!

"Трибуны тихо начали смеяться..."? Да они чуть не лопнули. Вместе с судьями в будке. Даже через стекло я видела: судьи так хохотали, что кто-то даже исчез, резко откинувшись назад вместе со стулом. А потом появился, поправляя упавшее креслице и продолжая трястись от беззвучного (для меня, сквозь стекло) смеха.

Манеж оживился. Всадники и их ближайшие родственники (а кто еще приходит на любительские конкурные турниры?) до этой минуты скучавшие, встрепенулись. Я понимаю. Многообещающее начало. После такого пролога трудно было предположить, что я вообще доеду до финиша. Но я прыгнула первое препятствие, второе, систему... За меня начали болеть, как за Марадону. «Не плачь по мне, Аргентина!». 

И какой же пронесся по трибунам вздох разочарования, когда, опять же не зная элементарных правил, я сделала вольт на маршруте, он был совершенно необязательным, но это три штрафных очка. Я заняла пятое место. Если бы не вольт - нет, это явно анекдот какой-то...но я была бы в призерах!

Начало было многообещающим во всех смыслах. Я не живу без приключений. И я не ищу их. Они всегда находили меня сами. 

Вот я теперь и думаю: "Что-то меня ждет в "Прадаре"? Что же со мной ждет "Прадар"?

На этом ставлю многоточие. И не прощаюсь.