2-Я СЕРИЯ. "ВСАДНИКИ БЕЗ ГОЛОВЫ": "ПОЖАЛУЙСТА, ТОЛЬКО НЕ МИРО!"

2-я серия. «Всадники без головы»: «Пожалуйста, только не Миро!».

Один мой знакомый, войдя в здание «Прадара», - а здание этого клуба, располагающегося на ипподроме весьма необычное, я впервые встречаю конно-спортивный манеж с… картинной галереей наверху, - сказал: «Сочетание такой роскоши с запахами конюшни – это, конечно, что-то с чем-то».

Для меня эти запахи всегда были чем-то неизмеримо большим, чем «Armani», «Dior», или «Dolce Gabana».

Как артисты цирка всю жизнь помнят запах циркового манежа, меня они буквально сводят с ума. Сколько воспоминаний. Не знаю, удастся ли мне сегодня их избежать.

Мой новый тренер Роман Куман ко второй тренировке велел заполнить специально отпечатанный им и оформленный «бортовой журнал». Во всеоружии своих новаторских методов и стратегий, он считает: мы непременно должны сочетать тренировки… с постановкой целей по системе «Smart». Цели должны быть конкретными, достижимыми, измеримыми и так далее.

То, что я написала в "бортовом журнале", ему категорически не понравилось. «Исправлю свою посадку. Носки недостаточно развернуты внутрь. Научусь лучше управлять лошадью: за годы без тренировок «чувство лошади» у меня явно потеряно». Роман Куман был раздосадован и огорчен. Это, с его точки зрения, совсем не «измеримые» и не «конкретные цели».

А я подумала о том, что ему и его методам гораздо больше подошел бы мужчина с аналитическим складом ума, чем я, пишущая стихи с семи лет, и все еще временами продолжающая разглядывать мир и людей сквозь романтическую дымку. Измеримые цели? Конкретные? Кажется, это не ко мне. А впрочем - кто знает...

Выехав в манеж, мы стряхнули легкое взаимное разочарование и почти помирились. Куман превратился в «просто тренера» и, хотя прыгать нам здесь пока запрещают, мы все-таки нашли лазейку, и попрыгали через лежащие на манежном грунте жерди. Это, конечно, никакие не препятствия, но все-таки легкая имитация конкурного маршрута. "Здравствуй, молодость!".

В том, что я снова хочу прыгать, нет ничего удивительного. Я, кажется, все еще остаюсь «всадником без головы», но, слава Богу, не по Майн Риду, скорее в экзистенциальном смысле. Я с трудом вспоминаю, сколько мне лет, равно как и о трех операциях на левом колене.

В «Прадаре» девушки на ресепшен (никогда не стоит недооценивать девушек, работающих на ресепшен!) быстро уяснили, что им придется думать за меня. В целях моей безопасности, о которой мне часто недосуг подумать, они «выписывают» мне таких лошадок, которых, не вспотев, с места не сдвинешь.

В отглаженном темном костюме, - и отнюдь не для верховой езды, - в обычных ботинках, Роман Куман самоотверженно садится в седло, и после совсем незаметного глазу шенкеля экс-чемпиона СССР и участника Большого Пардубицкого стипль-чеза, эти лошадки, которые еще минуту назад мне казались чем-то из разряда «мертвые не потеют», превращаются в «эскадрон гусар летучих».

Для меня это вообще-то большое откровение: в России о твоей безопасности беспокоятся больше…чем в Австрии. Причем, это делают девушки на «ресепшен»! Австрийцы, - сейчас я развенчаю миф о разнице в менталитете, - у которых я тренировалась пять лет назад, в этом вопросе совершенно безбашенны. Все, что вы до сих пор слышали и читали о трезвомыслящих европейцах, перечеркните густым красным маркером. Русским они дадут сто очков гандикапа.

Одной из первых картинок, увиденных мною в том замечательном и бесконечно милом моему сердцу, как и все, что связано с лошадьми, конно-спортивном комплексе под Иннсбруком, где после тренировки, в бриджах и сапогах так хорошо было выпить кофе с видом на Альпы… 

Это были дети. Выстроившиеся перед тренером в ряд. Они не плакали, нет, они рыдали взахлеб, повторяя, как заклинание: «Пожалуйста, только не Миро, не давайте нам Миро, кто угодно, только не Миро…».

Что такое Миро, точнее, кто такой Миро я уже успела понять. Когда у меня перед глазами в манеже просвистели два копыта, аки шальной снаряд. Миро отбивал задом, как часы, по каждому, кто попадал в «зону обстрела». Он делал это на автомате, и неважно, чем он был в эту минуту занят. Работал на галопе, или изобретал новые стервозные способы увиливания от прыжка через препятствие… Шарахнуть задом по зазевавшимся он успевал всегда.

И если бы только это. Накануне Миро устроил «апокалипсис сегодня» главному тренеру Кристине Кленк. В манеже стоял жесточайший смог: все было в дыму и в пыли, все препятствия разрушены и повалены. У Кленк в арсенале были и хлыст, и шпоры. Но «в бою не сдается гордый варяг»: от Миро она не добилась ни одного прыжка…

Австрийцы дали мне несколько недель осмотреться… и однажды утром от своего тренера по конкуру Аманды Хартунг я услышала зловещее: «Сегодня вы седлаете Миро…».

При этом она даже не попыталась скрыть своей садистской улыбочки.

Приняв из ее рук снаряжение, и мысленно приказав себе: "Не размазывай сопли!", я вошла в денник к Миро. Не буду строить из себя героиню. По спине побежал легкий холодок. 
Этот отпетый гангстер тут же зажал уши и лязгнул зубами. "Не размазывай сопли!": как можно увереннее, я хлопнула его по плечу: "Ну-ка прими!". Миро, несмотря на то, что команда прозвучала по-русски, проявил себя полиглотом и относительно послушно встал у стены. Пока я чистила его и седлала, он не предпринял ни одного злокозненного маневра, но я видела, что за мной внимательно наблюдает косящий в мою сторону недобрый глаз.
В манеже, стоило мне сесть на него верхом, он сделал... что-то просто поразительное. Все-таки, пусть с существенными перерывами, я езжу с девяти лет, но с таким коварством я еще не встречалась. Обернувшись... Миро укусил меня за сапог. Чтобы лошадь кусала сидящего на ней всадника - до такого мог додуматься только Миро.
Я обомлела от восхищения. И... вопреки любой педагогике, не удержавшись, потрепала его по шее:
- Да ты классный парень! Теперь я верю, что мы подружимся!

Конец 2-й серии. Титры. Продолжение по-прежнему следует.